Хозяйка Чиён махнула рукой, так что ветер поднялся - шаровары её раздулись, как капюшон очковой кобры, а лисы в клетках замерли по углам.
- Привяжи его покрепче. Да сними попону! Что за баловство - осёл в попоне?! Я из неё тебе халат сошью. Ослик очутился в тесном закутке между лисьими клетками. Раздетый и некормленый. Со спутанными ногами. Настолько обруганный, запуганный и одинокий, что хотелось околеть назло новым хозяевам прямо сейчас, а не через месяц.
Возились и тихонько шептались о чём-то своём невесёлом лисы. Под этот шёпот он и забылся тяжёлым, тревожным, как весь прошедший день, сном. Впервые без благодарственной песни. И вздрагивал во сне, вспоминая палочные удары. И плакал, пугаясь страшных, как чёрные скорпионы, имён - Маймун-Таловчи, Чиён, Танбал. Выгнув ядовитые хвосты, они надвигались со всех сторон до самого рассвета.
Ранним утром, когда едва порозовели облака на востоке, и было так тихо и покойно в небесах, что и на земле не ожидалось ничего дурного, из дома вышел хозяин, и сразу стало хуже во всём мире.
Маймун-Таловчи потянулся, откашлялся хрипло, как простуженный петух. Бросил ослику пучок жёсткой деревянистой травы. Распутал ноги, навьючил две огромные корзины, и погнал со двора, тыкая в загривок нарочно заточенной палкой. Это было больнее укуса скорпиона. Или скорее тысячи укусов тысячи скорпионов! Потому что хозяин, подгоняя, колол непрерывно, чтобы Танбал не мешкал, быстрее и быстрее вёз тяжёлые камни из дальнего карьера.
Так он и бродил до полдня, навьюченный корзинами, по узким улочкам и по грязной дороге, где ноги подгибались, будто осиновые прутики, разъезжаясь в глине.
Наконец, хозяин Маймун-Таловчи ушёл обедать в дом. А ослику достались три жалких увядших пучка - даже трудно сказать, травы ли. И снова дотемна за камнями, которые становились всё тяжелее и тяжелее, - раз за разом, час от часу. Да ещё и сам хозяин время от времени взбирался на спину.
Наверное, это специальное наказание для самых плохих в мире осликов, - думал Шухлик, засыпая ночью в своём закутке рядом с лисами, будто проваливался во всё ту же глубочайшую и беспросветную яму. Лучше уж остаться в этой черноте навсегда - только бы никто не трогал!"
Однако тут же - казалось, и минуты не прошло - его будил хозяин.
- Хватит дрыхнуть, безмозглый Танбал! Уже солнце восходит! - Этому ишаку только бы всхрапнуть! - появлялась заспанная хозяйка Чиён в таких широченных шароварах, куда легко уместилась бы дюжина дынь и арбузов. - Что муж, что осёл - подзакусить да на боковую! |