- Час от часу... - чихал он, отползая в сторону. - Всё легче! - раздался бодрый голос.
Облако медленно рассеивалось, проявляя по частям очень небольшого, величиной с овцу, но крепкого, как буйвол, осла. Совершенно красного - индейской, вероятно, породы.
"Вот так штука!" - воскликнул Шухлик про себя, поскольку язык плохо ворочался, искусанный всё же комарами.
- Хоть и не штука, а к вашим услугам! - радостно расшаркался нелепый красный осёл. - Ваш вечный слуга Малай! Джинн из горшочка!
Шухлику вдруг стало безумно весело. Он разглядел этого Малая и не мог удержаться - покатился от хохота по песку.
У джинна из горшочка был лисий хвост - точь-в-точь, как у Шухлика после змеиного укуса. На спине - горбик. Во лбу - шишка в виде рога. А на левом глазу - чёрная пиратская повязка.
- Чего смешного, мой господин? - удивился Малай, крутя пушистым хвостом. - Всегда принимаю облик того, кто меня освободил! Разве кто-нибудь скажет, что я не осёл?
Джинн оглядел себя и остался, кажется, доволен.
- Ну, ошибся немного в окрасе! - хихикнул он. - Признаю - дал маху! Но цвет-то, цвет какой дивный! Пунцовый, рубиновый, кумачовый! Клянусь всеми чистыми духами, ничего особенно смешного нет! Он прыснул и заржал, как лошадь, на всю пустыню.
Так они и обхохатывались вместе, без удержу, как угорелые, будто нанюхались в саду Базизаган болотного газа. Ржали, гоготали, хрюкали, даже кукарекали, пока солнце не взошло.
Шухлику очень полегчало. Ушибы и раны уже не так саднили. Но всё же крепкий силач Малай, засидевшийся в тесноте, посадил рыжего ослика себе на спину, а свой горшочек пристроил на голове, изящно, словно шляпку. И поспешил вприпрыжку к саду Багишамал. Некоторые жители пустыни, видевшие эту парочку, долго потом размышляли, был ли то мираж вроде фата-морганы, когда красная фата везёт рыжую моргану, или вещее знамение неизвестно чего, или просто помрачение рассудка.
А какая тень торопилась за ослами - любо дорого поглядеть! То ли отброшенная разлапистым четырёхухим кактусом, то ли двухвостой каракатицей.
Ноги Шухлика волочились по песку, и Малай постоянно извинялся за неудобства: - Знаете, мой господин, столько лет просидеть в горшочке, куда и килограмм картошки не влезет, - поневоле сожмёшься да скукожишься! В общем, спрессовался и ростом на этот раз не вышел. Пардон! - А как ты в горшочке-то очутился? - спросил Шухлик. |