Я бил не груши и макивари, то есть бревна, а колотая каждого из них по очереди. Научился ломать до семи кирпичей разом. Ломал не кирпичи, а кости этих подонков. Занимался все свободное время между лечением и зарабатыванием на жизнь.

     Познакомился с соседом, он оказался мастером спорта по боксу. Попросил его: «Потренируй меня и поколоти хорошенько». Хотел получить иммунитет к предстоящим ударам. Через несколько тренировок он сказал:

     — Ты натуральный псих! Ты дерешься по-настоящему! Я не санитар из психбольницы!

     Через год и два месяца понял, что дальше тянуть нельзя. Время, отпущенное мне врачами, уже прошло, а я все еще был жив; И болезнь не то чтобы отступила, но состояние не ухудшалось.

     Кто и как помог мне окончательно вылечиться, я уже написал в предыдущей книге. Не буду повторяться.

Потом ездил по Советскому Союзу, искал каждого обидчика. Они уже окончили службу и разъехались по домам.

     Каждого спрашивал:

     — Помнишь меня, мразь?

     Вот теперь хочу знать, за что вы приговорили меня к смерти? Ты должен знать, что ты — убийца!

     Вот я перед тобой. Я умираю. Ты превратил мою жизнь в ад! Я пришел, чтоб твою несправедливость вернуть с процентами.

     Тогда вас было девять, ты был храбрый, ты был героем, пиная лежачего. А теперь покажи свое геройство, когда мы с тобой один на один! Покажи, что ты — мужчина! Но я тебя не убью. Ты до конца своей жизни должен помнить, что ты — шакал, подлый убийца.

     Эти слова потому до сих пор наизусть помню, что каждую тренировку повторял их при каждом ударе. По очереди вычислял, ловил и наказывал каждую из этих свиней в мужском облике.

     За мной уже по пятам шла милиция. На меня началась законная охота. Меня превратили в дичь, но я был хищником. Мне нужно было одно — успеть добраться до следующего мерзавца и растерзать.

     Но после каждого наказания следующего моего палача во мне стало возникать ощущение страдания.

     Что-то было не так. Я бил не тех. На шестом понял: они — не та озверевшая свора в солдатской форме, потерявшая человеческий облик. С шестым мы пошли в ресторан. Поговорили по душам. Поговорили, и он сдал меня в милицию, посадил в следственный изолятор, как это принято.

     А мне начхать, уже поздно! Слишком давно не ходил на очистку крови. Началось самоотравление. Я умирал.