—
Рано еще! Спасибо. Всем спасибо, садитесь, пожалуйста. Но материальный
актив тоже не забывайте! Ни в коем случае! —
Ну, у меня это случилось
во время полостной операции под наркозом. Я
очень боялась этой операции и очень нервничала. В общем-то я не помню, как ее
делали. Только я вдруг обнаружила, что откуда-то из угла комнаты сверху смотрю,
как лежу на столе. Вокруг меня что-то хлопочут, бегают, что-то делают. И мне
так интересно! Думаю:
«Я так боялась этой операции, а ведь совсем не больно...». А потом... Я не
видела никакого туннеля... Я очутилась будто на дне какого-то большого колодца,
длинного, глубокого... А впереди мерцал свет... И потом я по спирали
поднималась... С трудом, с болью какой-то, и очнулась уже от того, что мне
говорят: «Слава тебе, Господи, она вернулась...». Мирзакарим
Санакулович обращается к аудитории. —
Понятно, да? __ (Показывает
рукой по диагонали вниз.) —
Я не летела туда, я поднималась снизу, из глубокого колодца... Слушательнице: — Постарайтесь, пожалуйста, в свою зачетную
книжку побольше пятерок получать... Хорошо?! Дорогие
мои! Есть особая группа переживших клиническую смерть. Когда думаю о них —
каждый раз такая боль! Мы
все время от времени страдаем. Согласны? Сегодня радуемся, завтра страдаем,
потом опять радуемся. Это — процесс. Это — движение жизни. И если мы помним,
что все течет, то сегодняшнее несчастье окажется не таким уж страшным, не таким
злостным и неразрешимым. Потому что завтра будет иначе. А
кто такой самоубийца? Это тот, кто свое крошечное сиюминутное страдание
раздувает до размера трагедии, мировой катастрофы. И если, не дай Бог, он
осуществляет свое намерение... Он
почему руки на себя накладывает? Потому что думает, что там ему будет лучше. Он
мечтает попасть туда, где нет Золи, а есть одно сплошное блаженство. А
ничего подобного! Мы опрашивали неудачных самоубийц,
которых успели откачать» Те из них, кто пережил состояние клинической смерти,
потом смерти боятся, как черт ладана, потому что они-то знают, что их ждет! |