Зима, февраль, а у него на ногах летние туфли — как-никак он человек с юга. Когда мы стали по лестнице спускаться, он поскользнулся и упал. Головой стукнулся о ступеньки, покрытые льдом.

     Так это было смешно, когда после разглагольствования о высоких материях он вдруг оказался на земле с высоко поднятыми ногами. Да еще мимо проходящий парень бросил реплику:

     — Чурка! Чем приставать к нашим девушкам, научись вначале ходить по городу!

     А люди идут сплошным потоком, и ему показалось, что все оживленно загалдели. Мирзакарим, держась за голову, стал спрашивать нас:

     —  А почему они смеются? Боже мой, что за нравы здесь?!
Почему, когда кому-то плохо, другим хорошо?! Кем он меня обозвал?! Я чурка, а он, значит, человек?! Он стал человеком
только потому, что научился ходить по городу?!

     —  Стой, уважаемый!

     Он даже не обернулся. Процедил сквозь зубы:

     — Да пошел ты.... Понаехали тут!

     Мирзакарим, обидевшись, начал, как мальчик, оправдываться:

     — Что я им сделал плохого?! Ведь я же упал, не они! Почему они меня оскорбляют?

     Мы стали его успокаивать, но он уже разошелся не на шутку:

     — Ах, они называют себя человеком только потому, что умеют ходить по городу?! Что от них тогда останется, когда я у них
это отниму?

     Вдруг тот парень, ни с того ни с сего, на ровном месте споткнулся и упал. Только поднялся на ноги и снова повалился.

     Потом Мирзакарим повернулся лицом к лестнице, по которой перемещался широкий поток людей, какой бывает только в больших городах.

     И вдруг все, кто находился в этот момент на лестнице, начали спотыкаться и плавно скатываться вниз. Вставали и снова падали, вставали и падали. А наш Мирзакарим только приговаривал:

     — Значит, вы умеете ходить?! Вот вам еще напоследок подарок от чурки. А ну-ка, апорт! Еще раз повторите-ка на бис!

     Мы попытались заступиться за эти:»с людей, а он нас резко одернул:

     — Не вмешивайтесь!

     Так что и нам под горячую руку досталось на орехи.

     И опять, как по команде, все поднявшиеся только что на ноги снова повалились. К нашему удивлению, стоял общий визг вперемежку с хохотом.

     Потом он выдохнул: